Старенькие заметки для понятия настроения.
Заметки о Филиппе... читать дальше
Однажды мы с пошли в музей Пушкина. Стали рассматривать экспонаты и чинно изучать таблички, которые к ним прилагались. Остановились мы у красивого надгробия пятнадцатого века. Табличка гласила: "Надгробие Карла Смелого, известного своей смелостью, сына Филиппа Доброго"... известного своей добростью!- продолжила моя подруга, и мы дружно захихикали. Однако что же это был за добрый Филипп я долгое время особо не интересовалась, пока не стала собирать материалы про Шарля Орлеанского. Но и тогда я не сразу все поняла. Во-первых, это же сынулька господина Бургундского И.Ф. Ну чему такой папаша может научить отспрыска? К тому же яблочко от яблони... Ну, выкупил он бедного Шарля из плена, ну женил на своей племяннице малолетней (вот это конечно было самое подлое его деяние!) ну так не спроста же! Ему верно что-то нужно было взамен! Хотя, если честно, я и сейчас еще так думаю. Стоит только посмотреть на эту гнусную физиономию старой рептилии
чтобы тут же понять:.... Этого дюка тоже нужно любить и изучать!
Ибо он, дюк, существо тоже с тонкой душевной организацией и застарелыми комплесами. Папаша и его обижал, а если конкретнее - не пустил на войну! И ниже мы увидим, какой воздействие все это оказало на неокрепший дючий организм. Энид Мак Леод пишет, что король накануне битвы при Азенкуре "дважды посылал вестников к сыну Жана Бургундского, Филиппу де Шароле, с повелением явиться, молодой граф готов был подчинится. Но по приказу отца, Филиппа заперли в замке Эр около Сен-Омер. Молодой человек расплакался от досады, до самой смерти он сожалел, что не был при Азенкуре, чтобы «жить или умереть там». Горе Филиппа было столь неподдельным, что после окончания сражения, он приказал, чтобы все тела, которые остались не погребенными на поле похоронили бы в общих могилах, а место огородили быколючей изгородью, чтобы помешать волкам, раскопать могилы. Пять тысяч восемьсот человек были похоронены на его средства – пишет Монстреле."
Погоревав над судьбой незадачливого Филиппа, я подумала, что.. если уж ему так хотелось на войну, он мог бы сбежать, скажем связав веревку из простыней и спустившись из окна башни... прямо в ров. Хотя, может и хорошо, что не сбежал, случись что с ним - кто бы тогда одолжил герцогу Шарлю денег на выкуп?
Филипп - кажется один из любимых персонажей Йохана Хейзинги, он там упоминается почти на каждой странице - поэтому это очень веселая книга!
У меня уже образовалась небольшая подборка "Филиппик".
1. Филипп следует далее
"Когда Филипп Добрый слышит, что дофин, его племянник, бежит в Брабант из-за ссоры с отцом, он прерывает осаду Девентера - которая должна была послужить первым шагом в кампании, направленной на подчинение его власти Фрисландии, - и спешит вернуться в Брюссель, чтобы приветствовать своего высокого гостя. По мере того как близится эта встреча, между ними начинается подлинное состязание в том, кто из них первым окажет почесть другому. Филипп в страхе из-за того, что дофин скачет ему навстречу: он мчится во весь опор и шлет одного гонца за другим, умоляя его подождать, оставаясь там, где он находится. Если же принц поскачет ему навстречу, то тогда он клянется тотчас же возвратиться обратно и отправиться столь далеко, что тот нигде не сможет его отыскать, - ибо таковой поступок будет для него, герцога, стыдом и позором, которыми он навечно покроет себя перед всем светом. Со смиренным отвержением придворного этикета Филипп верхом въезжает в Брюссель, быстро спешивается перед дворцом и спешит внутрь. И тут он видит дофина, который, сопровождаемый герцогиней, покинул отведенные ему покои и, пересекая внутренний двор, приближается к нему, раскинув объятия. Тотчас же старый герцог обнажил голову, пал на колени и так поспешил далее(!!!). Герцогиня же крепко ухватила дофина, дабы не мог он сделать ни шагу навстречу. Тщетно пытается дофин справиться с герцогом, прилагая напрасные усилия, чтобы заставить его подняться с колен. Оба рыдают от волнения, говорит Шателлен, а с ними и все те, кто при этом присутствует."
Представляете картинку?
2.Филипп мечтает о настоящей драке
Хамфри Глостер в 1425 г. получает вызов от Филиппа Доброго, способного какникто взяться за эту светскую тему, используя средства, которые предоставлялиему его богатство и пристрастие к роскоши. Вызов со всей ясностью излагаетмотив дуэли: «дабы избежать пролития христианской крови и истребленья народа, к коему питаю я сострадание в своем сердце», «пусть плотию моею распре сей немедля положен будет конец, и да не ступит никто на стезю войны, где множестволюдей благородного звания, да и прочие, как из моего, так и из вашего войска,скончают жалостно дни свои». Все уже было готово для этой битвы: дорогое оружиеи пышное платье для герцога, военное снаряжение для герольдов и свиты, шатры,штандарты и флаги, щедро украшенные изображениями гербов герцогских владений,андреевским крестом и огнивом. Филипп неустанно упражняется «как в умеренности своих уст, так и в обретении бодрости». Он ежедневно занимается фехтованием под руководством опытных мастеров в своем парке в Эдене. Счета рассказывают нам о произведенных затратах, и еще в 1460 г. в Лилле можно было видеть дорогой шатер, приготовленный по этому случаю. Однако из всей затеи так ничего и невышло. Это не помешало Филиппу позднее, в споре с герцогом Саксонским из-за Люксембурга, вновь предложить поединок, а на празднестве в Лилле, когда ему уже было близко к шестидесяти, Филипп Добрый поклялся на кресте, что готов когда угодно один на один сразиться с Великим Туркой, если тот примет вызов. Отзвук этой неугомонной воинственности слышится и в рассказе Банделло о том, какоднажды Филиппа Доброго лишь с превеликим трудом удержали от поединка чести сдворянином, который был специально подослан, чтобы убить герцога.
Я пыталась прочесть новеллу Бандело при помощи итальянского перводчика, но у меня ничео не вышло,я поняла только пикантное место про герцогские чулки, а что у него там было с тем дворянином так и не ясно!
3.Филипп изображает мрачное величие
Черное, особенно черный бархат, явно знаменует гордое, мрачное величие, столь любимое этой эпохой, высокомерное обособление от веселой пестроты, которая царила вокруг. Филипп Добрый, простившись с годами своей юности, всегда одет в черное, так же как и его свита; его лошади тоже убраны черным.
4. Филипп - сложная натура
Сам Филипп Добрый - великолепный пример того, как набожность могла сочетаться с чисто мирскими помыслами. Человек, живший среди пышных празднеств, имевший множество внебрачных детей, хитрый и расчетливый политик, отличавшийся непомерной надменностью и гневливостью, он при этом искренне набожен. По окончании мессы он долго еще молится, преклонив колена. Четыре дня в неделю он постится и сидит на воде и хлебе - не считая канунов праздников Девы Марии и святых апостолов. Часто в четыре часа пополудни у него еще не было и крошки во рту. Он раздает немало милостыни, и делает это втайне. Так же тайно велит он служить заупокойные мессы по каждому своему скончавшемуся подданному, придерживаясь при этом твердо установленного тарифа: 400-500 по барону, 300 по рыцарю, 200 по дворянину, 100 по слуге. Неожиданно захватив Люксембург, он после окончания мессы столь долго остается погруженным в свой бревиарий6*, добавляя затем особые благодарственные молитвы, что ожидающая его свита, не слезавшая с коней, поскольку битва все еще продолжалась, начинает проявлять нетерпение: неужели герцог не может в другой раз прочитать все свои «Pater Noster». Его предостерегают, что долее медлить опасно. Но Филипп отвечает лишь: «Коль Господь даровал мне победу, он и сохранит ее для меня».
По поводу поста... у меня есть одна картинка, разглядывая которую я впервые задумалась над сложным вопросом: а не носили ли средневековые мужчины корсетов?
А это его, беднягу, оказывается с поста так "раздуло".. Хотя вариант с корсетом все же исключать не стоит.
И наконец, фигура последняя...трагическая...
5. Филипп ссорится со своим сынишкой
Возникает спор из-за занятия должности придворного молодого графа Шароле. Старый герцог хотел, вопреки данному ранее обещанию, предоставить это место одному дворянину из рода Круа, человеку, которому он покровительствовал. Карл, который не одобрял этого предпочтения, воспротивился. «Тогда в понедельник, в день св. Антония, после мессы, герцог, весьма желая, чтобы в доме его царил мир и не было раздоров между слугами и чтобы сын его также исполнял его волю и делал все к его удовольствию, после того как он уже прочитал большую часть своих обычных молитв и часовня очистилась от народа, подозвал к себе сына и сказал ему мягко: "Шарль, я желаю, чтобы Вы положили конец спору, в который вступили сир де Сампи и сир де Эмери за место камердинера, и пусть сиру де Сампи достанется это место". Граф же в ответ: "Мон-сеньор, однажды Вы отдали мне свое распоряжение, в котором о сире де Сампи не было речи, и посему, монсеньор, я прошу Вас позволить мне его и придерживаться". - "Эй, не делайте вид, что Вам жарко от моих приказаний, - сказал тогда герцог, - это мое дело возвышать или низводить, и я хочу, чтобы сир де Сампи получил это место". - "Черт возьми! - воскликнул граф (а он всегда бранился подобным образом). - "Монсеньор, простите меня, прошу Вас, но я никоим образом сего не могу исполнить, ибо держусь того, что Вы мне уже приказали. Все это заварил сеньор де Круа, как мне теперь ведомо". - "Что, - вскричал герцог, - не повиноваться мне? Не делать того, чего я хочу?" - "Монсеньор, я охотно повинуюсь Вам, но сделать сего не могу". Герцог, услышавши это и будучи вне себя от гнева, воскликнул: "Мальчишка, ты не желаешь выполнять мою волю? Прочь с моих глаз!" - и с таковыми словами кровь хлынула ему в сердце, он сделался бледен, и вот вновь лицо его вспыхнуло, и тогда вид его стал настолько ужасен, как я слышал от служителя той часовни, который один стоял рядом с герцогом, что видеть его было страшно...» Взгляд, который герцог бросает на сына, пугает герцогиню (о присутствии которой до сих пор ничего не было сказано) до такой степени, что она поспешно и в полном безмолвии, подталкивая сына перед собою, покидает молельню и, спеша прочь из часовни, хочет бежать от гнева своего супруга. Но им приходится несколько раз огибать углы, чтобы достигнуть двери, ведущей наружу, и, кроме того, ключ находится у служителя. Карон, открой нам», - говорит герцогиня. Однако тот бросается к ее ногам, умоляя ее вынудить сына просить прощения перед тем, как покинуть часовню. Она обращается с настойчивым увещеванием к Карлу, он же отвечает надменно и громко: «Эй, мадам, монсеньор запретил мне появляться ему на глаза, да он и зол на меня, так что, после такого запрета, не только не поспешу я вернуться к нему, но под защитою Господа удалюсь неведомо куда». Тут опять раздается голос герцога, который не в силах сдвинуться с места от бешенства, - и герцогиня в смертельном страхе взывает к служителю: «Друг мой, скорей, открой нам, скорей, нам нужно уйти, не то мы погибли». Филипп был взбешен, горячая кровь Валуа бросилась ему в голову; возвратившись в свои покои, старый герцог впал в своего рода безумие, свойственное более юному возрасту. Под вечер он, вскочив на коня, один и даже как следует не снарядившись, тайно покидает Брюссель. «Об эту пору дни были короткие, и уже пали глубокие сумерки, когда государь наш вдруг вскочил на коня и не желал ничего, кроме как очутиться одному средь полей. По воле провидения в сей день, после долгой и жестокой стужи, начало таять, и из-за долгого густого тумана, который стоял весь день, к вечеру пошел мелкий, но весьма докучливый дождь, который напитывал влагою землю и вместе с порывистым ветром рушил ледяные покровы». Затем следует описание ночных блужданий по полям и лесам; живейший натурализм и какая-то странная, впадающая в напыщенный тон морализирующая риторика выступают здесь в примечательном единстве друг с другом. Усталый и голодный, мечется герцог вокруг, никто не отвечает на его крики. Он бросается к реке, принимая ее за дорогу, однако лошадь, испугавшись, вовремя шарахается назад. Герцог падает и больно ушибается обо что-то. Он тщетно прислушивается, не донесется ли до его ушей крик петуха или лай собаки, которые могли бы навести его на жилье. Неожиданно замечает он вдали проблеск света, к которому хочет приблизиться; он теряет его из виду, вновь находит и в конце концов подходит к нему вплотную. «Но чем более он к нему приближался, тем более казалось это пугающим и страшным, ибо огонь исходил из небольшого холма, чуть ли не из тысячи мест, с густым дымом; и вряд ли в тот час подумать можно было об этом что иное, нежели что это огонь Чистилища, сожигающий чью-то душу, либо злая проделка врага рода человеческого...». Он останавливается. Внезапно он вспоминает, что обычно углежоги жгут уголь глубоко в лесных дебрях. Так оно и было. И никакого жилья, никакой хижины нигде поблизости. Лишь после новых блужданий тявканье пса выводит его к хижине бедняка, где он может отдохнуть и кое-чем подкрепиться.
Последний пассаж вызывает у меня только горькое сожаление о том, что сочинения господина Шателена, которого и цитирует Хейзинга не переведены на русский язык. Это была бы моя любимая юмористическая книжка... Сколько еще забавных приключений Филиппа там описано?
И еще немножко Филиппа напоследок:
Розовый это тоже.. очень драматично!
Заметки о Филиппе... читать дальше
Однажды мы с пошли в музей Пушкина. Стали рассматривать экспонаты и чинно изучать таблички, которые к ним прилагались. Остановились мы у красивого надгробия пятнадцатого века. Табличка гласила: "Надгробие Карла Смелого, известного своей смелостью, сына Филиппа Доброго"... известного своей добростью!- продолжила моя подруга, и мы дружно захихикали. Однако что же это был за добрый Филипп я долгое время особо не интересовалась, пока не стала собирать материалы про Шарля Орлеанского. Но и тогда я не сразу все поняла. Во-первых, это же сынулька господина Бургундского И.Ф. Ну чему такой папаша может научить отспрыска? К тому же яблочко от яблони... Ну, выкупил он бедного Шарля из плена, ну женил на своей племяннице малолетней (вот это конечно было самое подлое его деяние!) ну так не спроста же! Ему верно что-то нужно было взамен! Хотя, если честно, я и сейчас еще так думаю. Стоит только посмотреть на эту гнусную физиономию старой рептилии
чтобы тут же понять:.... Этого дюка тоже нужно любить и изучать!
Ибо он, дюк, существо тоже с тонкой душевной организацией и застарелыми комплесами. Папаша и его обижал, а если конкретнее - не пустил на войну! И ниже мы увидим, какой воздействие все это оказало на неокрепший дючий организм. Энид Мак Леод пишет, что король накануне битвы при Азенкуре "дважды посылал вестников к сыну Жана Бургундского, Филиппу де Шароле, с повелением явиться, молодой граф готов был подчинится. Но по приказу отца, Филиппа заперли в замке Эр около Сен-Омер. Молодой человек расплакался от досады, до самой смерти он сожалел, что не был при Азенкуре, чтобы «жить или умереть там». Горе Филиппа было столь неподдельным, что после окончания сражения, он приказал, чтобы все тела, которые остались не погребенными на поле похоронили бы в общих могилах, а место огородили быколючей изгородью, чтобы помешать волкам, раскопать могилы. Пять тысяч восемьсот человек были похоронены на его средства – пишет Монстреле."
Погоревав над судьбой незадачливого Филиппа, я подумала, что.. если уж ему так хотелось на войну, он мог бы сбежать, скажем связав веревку из простыней и спустившись из окна башни... прямо в ров. Хотя, может и хорошо, что не сбежал, случись что с ним - кто бы тогда одолжил герцогу Шарлю денег на выкуп?
Филипп - кажется один из любимых персонажей Йохана Хейзинги, он там упоминается почти на каждой странице - поэтому это очень веселая книга!
У меня уже образовалась небольшая подборка "Филиппик".
1. Филипп следует далее
"Когда Филипп Добрый слышит, что дофин, его племянник, бежит в Брабант из-за ссоры с отцом, он прерывает осаду Девентера - которая должна была послужить первым шагом в кампании, направленной на подчинение его власти Фрисландии, - и спешит вернуться в Брюссель, чтобы приветствовать своего высокого гостя. По мере того как близится эта встреча, между ними начинается подлинное состязание в том, кто из них первым окажет почесть другому. Филипп в страхе из-за того, что дофин скачет ему навстречу: он мчится во весь опор и шлет одного гонца за другим, умоляя его подождать, оставаясь там, где он находится. Если же принц поскачет ему навстречу, то тогда он клянется тотчас же возвратиться обратно и отправиться столь далеко, что тот нигде не сможет его отыскать, - ибо таковой поступок будет для него, герцога, стыдом и позором, которыми он навечно покроет себя перед всем светом. Со смиренным отвержением придворного этикета Филипп верхом въезжает в Брюссель, быстро спешивается перед дворцом и спешит внутрь. И тут он видит дофина, который, сопровождаемый герцогиней, покинул отведенные ему покои и, пересекая внутренний двор, приближается к нему, раскинув объятия. Тотчас же старый герцог обнажил голову, пал на колени и так поспешил далее(!!!). Герцогиня же крепко ухватила дофина, дабы не мог он сделать ни шагу навстречу. Тщетно пытается дофин справиться с герцогом, прилагая напрасные усилия, чтобы заставить его подняться с колен. Оба рыдают от волнения, говорит Шателлен, а с ними и все те, кто при этом присутствует."
Представляете картинку?
2.Филипп мечтает о настоящей драке
Хамфри Глостер в 1425 г. получает вызов от Филиппа Доброго, способного какникто взяться за эту светскую тему, используя средства, которые предоставлялиему его богатство и пристрастие к роскоши. Вызов со всей ясностью излагаетмотив дуэли: «дабы избежать пролития христианской крови и истребленья народа, к коему питаю я сострадание в своем сердце», «пусть плотию моею распре сей немедля положен будет конец, и да не ступит никто на стезю войны, где множестволюдей благородного звания, да и прочие, как из моего, так и из вашего войска,скончают жалостно дни свои». Все уже было готово для этой битвы: дорогое оружиеи пышное платье для герцога, военное снаряжение для герольдов и свиты, шатры,штандарты и флаги, щедро украшенные изображениями гербов герцогских владений,андреевским крестом и огнивом. Филипп неустанно упражняется «как в умеренности своих уст, так и в обретении бодрости». Он ежедневно занимается фехтованием под руководством опытных мастеров в своем парке в Эдене. Счета рассказывают нам о произведенных затратах, и еще в 1460 г. в Лилле можно было видеть дорогой шатер, приготовленный по этому случаю. Однако из всей затеи так ничего и невышло. Это не помешало Филиппу позднее, в споре с герцогом Саксонским из-за Люксембурга, вновь предложить поединок, а на празднестве в Лилле, когда ему уже было близко к шестидесяти, Филипп Добрый поклялся на кресте, что готов когда угодно один на один сразиться с Великим Туркой, если тот примет вызов. Отзвук этой неугомонной воинственности слышится и в рассказе Банделло о том, какоднажды Филиппа Доброго лишь с превеликим трудом удержали от поединка чести сдворянином, который был специально подослан, чтобы убить герцога.
Я пыталась прочесть новеллу Бандело при помощи итальянского перводчика, но у меня ничео не вышло,я поняла только пикантное место про герцогские чулки, а что у него там было с тем дворянином так и не ясно!
3.Филипп изображает мрачное величие
Черное, особенно черный бархат, явно знаменует гордое, мрачное величие, столь любимое этой эпохой, высокомерное обособление от веселой пестроты, которая царила вокруг. Филипп Добрый, простившись с годами своей юности, всегда одет в черное, так же как и его свита; его лошади тоже убраны черным.
4. Филипп - сложная натура
Сам Филипп Добрый - великолепный пример того, как набожность могла сочетаться с чисто мирскими помыслами. Человек, живший среди пышных празднеств, имевший множество внебрачных детей, хитрый и расчетливый политик, отличавшийся непомерной надменностью и гневливостью, он при этом искренне набожен. По окончании мессы он долго еще молится, преклонив колена. Четыре дня в неделю он постится и сидит на воде и хлебе - не считая канунов праздников Девы Марии и святых апостолов. Часто в четыре часа пополудни у него еще не было и крошки во рту. Он раздает немало милостыни, и делает это втайне. Так же тайно велит он служить заупокойные мессы по каждому своему скончавшемуся подданному, придерживаясь при этом твердо установленного тарифа: 400-500 по барону, 300 по рыцарю, 200 по дворянину, 100 по слуге. Неожиданно захватив Люксембург, он после окончания мессы столь долго остается погруженным в свой бревиарий6*, добавляя затем особые благодарственные молитвы, что ожидающая его свита, не слезавшая с коней, поскольку битва все еще продолжалась, начинает проявлять нетерпение: неужели герцог не может в другой раз прочитать все свои «Pater Noster». Его предостерегают, что долее медлить опасно. Но Филипп отвечает лишь: «Коль Господь даровал мне победу, он и сохранит ее для меня».
По поводу поста... у меня есть одна картинка, разглядывая которую я впервые задумалась над сложным вопросом: а не носили ли средневековые мужчины корсетов?
А это его, беднягу, оказывается с поста так "раздуло".. Хотя вариант с корсетом все же исключать не стоит.
И наконец, фигура последняя...трагическая...
5. Филипп ссорится со своим сынишкой
Возникает спор из-за занятия должности придворного молодого графа Шароле. Старый герцог хотел, вопреки данному ранее обещанию, предоставить это место одному дворянину из рода Круа, человеку, которому он покровительствовал. Карл, который не одобрял этого предпочтения, воспротивился. «Тогда в понедельник, в день св. Антония, после мессы, герцог, весьма желая, чтобы в доме его царил мир и не было раздоров между слугами и чтобы сын его также исполнял его волю и делал все к его удовольствию, после того как он уже прочитал большую часть своих обычных молитв и часовня очистилась от народа, подозвал к себе сына и сказал ему мягко: "Шарль, я желаю, чтобы Вы положили конец спору, в который вступили сир де Сампи и сир де Эмери за место камердинера, и пусть сиру де Сампи достанется это место". Граф же в ответ: "Мон-сеньор, однажды Вы отдали мне свое распоряжение, в котором о сире де Сампи не было речи, и посему, монсеньор, я прошу Вас позволить мне его и придерживаться". - "Эй, не делайте вид, что Вам жарко от моих приказаний, - сказал тогда герцог, - это мое дело возвышать или низводить, и я хочу, чтобы сир де Сампи получил это место". - "Черт возьми! - воскликнул граф (а он всегда бранился подобным образом). - "Монсеньор, простите меня, прошу Вас, но я никоим образом сего не могу исполнить, ибо держусь того, что Вы мне уже приказали. Все это заварил сеньор де Круа, как мне теперь ведомо". - "Что, - вскричал герцог, - не повиноваться мне? Не делать того, чего я хочу?" - "Монсеньор, я охотно повинуюсь Вам, но сделать сего не могу". Герцог, услышавши это и будучи вне себя от гнева, воскликнул: "Мальчишка, ты не желаешь выполнять мою волю? Прочь с моих глаз!" - и с таковыми словами кровь хлынула ему в сердце, он сделался бледен, и вот вновь лицо его вспыхнуло, и тогда вид его стал настолько ужасен, как я слышал от служителя той часовни, который один стоял рядом с герцогом, что видеть его было страшно...» Взгляд, который герцог бросает на сына, пугает герцогиню (о присутствии которой до сих пор ничего не было сказано) до такой степени, что она поспешно и в полном безмолвии, подталкивая сына перед собою, покидает молельню и, спеша прочь из часовни, хочет бежать от гнева своего супруга. Но им приходится несколько раз огибать углы, чтобы достигнуть двери, ведущей наружу, и, кроме того, ключ находится у служителя. Карон, открой нам», - говорит герцогиня. Однако тот бросается к ее ногам, умоляя ее вынудить сына просить прощения перед тем, как покинуть часовню. Она обращается с настойчивым увещеванием к Карлу, он же отвечает надменно и громко: «Эй, мадам, монсеньор запретил мне появляться ему на глаза, да он и зол на меня, так что, после такого запрета, не только не поспешу я вернуться к нему, но под защитою Господа удалюсь неведомо куда». Тут опять раздается голос герцога, который не в силах сдвинуться с места от бешенства, - и герцогиня в смертельном страхе взывает к служителю: «Друг мой, скорей, открой нам, скорей, нам нужно уйти, не то мы погибли». Филипп был взбешен, горячая кровь Валуа бросилась ему в голову; возвратившись в свои покои, старый герцог впал в своего рода безумие, свойственное более юному возрасту. Под вечер он, вскочив на коня, один и даже как следует не снарядившись, тайно покидает Брюссель. «Об эту пору дни были короткие, и уже пали глубокие сумерки, когда государь наш вдруг вскочил на коня и не желал ничего, кроме как очутиться одному средь полей. По воле провидения в сей день, после долгой и жестокой стужи, начало таять, и из-за долгого густого тумана, который стоял весь день, к вечеру пошел мелкий, но весьма докучливый дождь, который напитывал влагою землю и вместе с порывистым ветром рушил ледяные покровы». Затем следует описание ночных блужданий по полям и лесам; живейший натурализм и какая-то странная, впадающая в напыщенный тон морализирующая риторика выступают здесь в примечательном единстве друг с другом. Усталый и голодный, мечется герцог вокруг, никто не отвечает на его крики. Он бросается к реке, принимая ее за дорогу, однако лошадь, испугавшись, вовремя шарахается назад. Герцог падает и больно ушибается обо что-то. Он тщетно прислушивается, не донесется ли до его ушей крик петуха или лай собаки, которые могли бы навести его на жилье. Неожиданно замечает он вдали проблеск света, к которому хочет приблизиться; он теряет его из виду, вновь находит и в конце концов подходит к нему вплотную. «Но чем более он к нему приближался, тем более казалось это пугающим и страшным, ибо огонь исходил из небольшого холма, чуть ли не из тысячи мест, с густым дымом; и вряд ли в тот час подумать можно было об этом что иное, нежели что это огонь Чистилища, сожигающий чью-то душу, либо злая проделка врага рода человеческого...». Он останавливается. Внезапно он вспоминает, что обычно углежоги жгут уголь глубоко в лесных дебрях. Так оно и было. И никакого жилья, никакой хижины нигде поблизости. Лишь после новых блужданий тявканье пса выводит его к хижине бедняка, где он может отдохнуть и кое-чем подкрепиться.
Последний пассаж вызывает у меня только горькое сожаление о том, что сочинения господина Шателена, которого и цитирует Хейзинга не переведены на русский язык. Это была бы моя любимая юмористическая книжка... Сколько еще забавных приключений Филиппа там описано?
И еще немножко Филиппа напоследок:
Розовый это тоже.. очень драматично!
-
-
15.10.2007 в 17:35-
-
15.10.2007 в 17:50