ГЛАВА XII,

[d rutil]

в которой каникулы заканчиваются, а неожиданности продолжаются

Странное дело: вроде бы в лагере все дети были наперечет, вожатые каждого знали в лицо и по имени, и двоих посторонних должны были сразу заметить. Тоня с Гришей ни от кого не прятались, открыто заняли кровати в спальнях, вместе со всеми ходили в столовую, кружки, лыжные походы, но никого это не удивляло и не вызывало вопросов. Поначалу их вообще как будто не видели и замечали, только если Тоня и Гриша первыми начинали разговор. Тогда воспитатели и вожатые на секунду задумывались, кто это такие и как их зовут, но тут же забывали и ни о чем не спрашивали. Ребята тоже сразу стали считать их своими. Если кого и посещало смутное недоумение, Тоня с Гришей быстро рассеивали его. В своем отряде они говорили, что перевелись сюда из четвертого корпуса. А тем, кто жил в четвертом, говорили, что они из второго, просто приехали позже остальных. Через два дня Коля и сам привык считать их совершенно обычными мальчиком и девочкой.

В новогоднюю ночь никто не простудился, только Мыша чихнул несколько раз первого января. Диана не позволила ему идти играть со всеми в снежки, зато принесла малинового варенья и меда. Мыша не возражал: после ночных приключений возней в снегу он был сыт по горло.

Друзей беспокоило лишь одно: что делать, когда каникулы закончатся? Все разъедутся по домам, Коля с Мышей сядут на поезд и отправятся в Ленинград, к маме с папой. А у Тони и Гриши нет ни дома, ни семьи.
– Ничего, не пропадем, – говорил Гриша.
– Конечно, – горячо поддерживал его Коля. – Можете с нами поехать!
– Только мы сами непонятно где жить будем, – вздыхал Мыша. – Но это ничего, мама с папой вас не прогонят, я точно говорю!
Серый сопел и хмыкал, а однажды, когда снова зашел этот разговор, сказал:
– Так это, короче, можно у меня тоже пожить. В деревне, там дом у нас пустой стоит. Хозяйничать будете. А я в детдом все равно не пойду, сбегу, приеду к вам, вместе будем.
Тоня благодарила всех, Гриша задумчиво кивал.

Про их необыкновенные приключения и общую тайну знал еще только один человек. Мыша долго упрашивал Колю, чтобы тот позволил ему рассказать все Вале.
– Она не проболтается, честно-честно! Она серьезная, как ты почти. Ну Коля, ну можно, а?
На третий день Коля не выдержал и сдался, и Мыша радостно побежал на поиски Вали. Она сначала не поверила, но Мыша ее убедил, когда сказал, что у него больше нет Боскана. Против этого аргумента Вале было нечего возразить, да она и сама понимала, что Мыша не стал бы так шутить.
Потом они вместе пошли на поиски Коли и обнаружили его в спортзале, где он и Гриша слушали, как Тоня играет на пианино.
– А как вы думаете, – волнуясь спросил Мыша, – они… ну, эти самые, которым отдали Боскана, они не будут его обижать? Валя вот тоже переживает.
Коля пожал плечами и беспомощно оглянулся на друзей: он и сам задавался вопросом о дальнейшей судьбе Боскана.
– Нет, – серьезно ответила Тоня. – Они никого не обижают. Они же, в общем, не злые. Они постараются сделать для него самое лучшее, что смогут.
– Ага, только представления о самом лучшем у них довольно-таки дикие, – вставил Коля.
У Мыши сделался несчастный вид, и Тоня поспешила добавить:
– Это они для людей могут что-то не то сделать. Не понимают они про нас. Но Боскан – он же кукла. Живой человек – это одно, а пластмассовый Боскан – совсем другое. Я уверена, что ему там будет хорошо, а уж они постараются ему помочь. Может, у него теперь снова будет две ноги и два глаза, разве плохо?
Мыша с Валей подумали и решили, что совсем не плохо, даже очень хорошо.
– Гриша, а почему ты мне сказал не смотреть на них... на этих? – спросил Коля, когда успокоенные Мыша с Валей убежали строить снежную крепость.
– Это когда же?
– Да вот когда я им Боскана отдавал.
– Не говорил я ничего такого. Это Тоня, наверное.
– Нет, мужской был голос, не Тонин.
Коля задумался и вдруг вспомнил еще кое-что:
– Ну а в стенку Мыше ты стучал?
– В стенку – это я, – признался Гриша. – Хотел хоть как-то поговорить, хоть через стенку, только чтоб с живым человеком, а не с этими.
– Эх, так я и не посмотрел на них!
– Вот и хорошо, что не смотрел, – сказала Тоня. – Когда смотришь, они околдовать могут, глаза отвести. Забудешь про все и останешься у них сам вместе с Босканом. А так все правильно получилось.
– Только непонятно, кто это меня надоумил глаза закрыть. Наверно, мы уж этого и не узнаем.

Каникулы шли своим чередом. Коля и Мыша уже чувствовали себя в лагере хозяевами и помогли Тоней с Гришей освоиться. У Коли кроме пальто была теплая курточка, которая прекрасно подошла Тоне, а Мыша с радостью отдал ей свои колготки. Они были куплены ему на вырост и доходили до подмышек, так что Тоне оказались почти впору. Серый поделился одеждой с Гришей: они носили один размер и оба были равнодушны к дыркам и заплатам.
Погода стояла отличная, у всех было хорошее настроение, только за три дня до окончания смены пришлось поволноваться – на этот раз из-за Серого.
Он пропал. Во время завтрака сидел за столом на своем обычном месте, а потом, никому ничего не сказав, просто исчез из лагеря. Он не явился ни на обед, ни на полдник.
Коля созвал друзей на тайный совет.
– Как думаете, что приключилось с Серым?
– Думаешь, что они… ну, эти, опять бузят? – серьезно спросил Гриша.
– Кто их знает. Может, тоже хотят подружиться с нашим Серым и сделать его прозрачным. А запросто!
– Надо сказать Паше, – предложила Тоня. – Сами мы его не найдем там под землей.
Сошлись на том, что сообщат Паше об исчезновении Серого, но остальное пока придержат при себе.
– Я тут поседею с вами, – сказал Паша. – Или умру от разрыва сердца во цвете лет. Или плюну на все, и пусть Серого исключают из лагеря и отправляют в детдом. Похоже, ему туда очень хочется!
Мыша посмотрел на него испуганно. Ему не хотелось, чтобы Паша умирал от разрыва сердца, но детдома для Серого тоже не хотелось.
К счастью, Серый скоро нашелся: Алевтина Петровна встретила его на автобусной остановке, и они вместе пришли в лагерь. Паша увел беглеца в игровую комнату и долго там с ним беседовал, пока остальные ждали в коридоре под дверью. Воспитателям Паша ничего не сказал.
– Нет, серьезно, а где ты был? – спросил потом Коля у Серого.
– Где был, там уже нет, – отрезал Серый и не стал больше разговаривать на эту тему.

Коля и Мыша уезжали из лагеря первыми: их ждал самый далекий путь до дома.
– Я попрошу Пашу, чтобы купил вам билеты до Ленинграда, – сказал Коля Грише с Тоней, – родители ему деньги по почте вышлют. Если что, поживете пока у Серого немного.
– У бабушки тоже можно, – сказала Валя. – Она добрая, ничего не скажет.
Гриша сосредоточенно слушал, Тоня теребила галстук.
Но этот план им не пригодился: события приняли неожиданный оборот. В день отъезда, когда Коля с Мышей укладывали последние вещи при деятельной помощи остальных, в палату вошли двое взрослых: Алла Ивановна и какой-то мужчина в пальто с барашковым воротником, в очках и с бородой.
– А вот и они, – весело сказал бородач, и Коля с изумлением понял, что это тот самый человек, с которым они ехали в поезде и который угостил его волшебными леденцами. – Гриша, Тоня, а ну-ка покажитесь! Гриша, я погляжу, в весе чуток прибавил. А Антошка такая же худенькая, вот что ты будешь делать!
Гриша посмотрел на Тоню, а Тоня, приоткрыв рот, уставилась на бородача.
– Меня так мама в детстве называла… Антошкой, – наконец проговорила она.
– Ага, называла, а тебе не нравилось. Ты говорила, так только мальчишек зовут, помнишь?
Тоня беспомощно перевела взгляд на Колю. Бородач снял очки и тоже посмотрел на него, и тут Коля вспомнил. Незнакомец в поезде, угостивший их леденцами, стоял тогда у вагона и курил. Коле еще показалось странным, что у него огонек от сигареты как будто отражается в глазах и в них горят красные искры. Такие же глаза были у того волшебного медведя, который не дал им замерзнуть в лесу.
– Ну что, – сказала Алла Ивановна, – Гриша, Тоня, придется вам тоже сегодня уезжать, раз ваш дядя уже билеты купил.
– Ага, – бородач улыбнулся Коле, – вместе и поедем, на одном поезде. Доверили мне племянников отвезти в Ленинград к родителям.
– Вы, ребята, собирайте вещи, а мы с Филиппом Николаевичем подождем.
Когда они вышли, Коля возбужденно зашептал:
– Видали, да? Филипп Николаевич! Дядя ваш…
– Он мне не дядя, – сказала Тоня, – да и мы с Гришей не родня. И откуда он знает, как меня мама называла? Я никому не рассказывала. А этого Филиппа Николаевича вообще впервые вижу!
– А вот и не впервые, – засмеялся Коля. – Только в прошлый раз он был побольше и помохнатее!
И рассказал, как Филипп Николаевич, или как его там по-настоящему, подарил ему ту самую коробочку монпансье и как он похож на того гигантского медведя в лесу.
– Он вас не обидит, – заключил Коля. – Да и вообще, если все вместе поедем, бояться нечего!



Вещей у Гриши с Тоней было всего ничего, так что через пятнадцать минут вся компания дружно шагала к автобусной остановке. С товарищами по отряду они попрощались еще раньше, но Серый, Катя, Валя и Диана пошли их проводить. Паша сегодня был занят на лыжных соревнованиях, поэтому Коля еще с утра разыскал его, чтобы сказать спасибо.
– За что? – удивился Паша.
– Так… вообще, – Коля пожал плечами. – Я думал, это будут грустные каникулы. А они были очень хорошие!
– Тогда приезжай к нам еще! – весело сказал Паша.
Когда они шли к остановке, Мыша подергал брата за рукав и спросил громким шепотом:
– А они поженятся?
– Кто? – рассеянно уточнил Коля.
– Паша и Диана!
– Чего? – Коля засмеялся. – Это уж я не знаю!
– Ты, что ли, не спросил у него? – Мыша осуждающе покачал головой.
– Нет, не спросил. Сам спрашивай, если тебе так интересно!
– Так Паша – твой вожатый.
– А Диана – твоя вожатая! Вот и спроси у нее.
Мыша только вздохнул.
Филипп Николаевич помог им поднять чемоданы в автобус, а потом отошел в сторонку и заговорил с водителем, чтобы не мешать прощанию.
Все шмыгали носами, то ли от холода, то ли от избытка чувств. Серый каждого ткнул в плечо:
– Колян, Миха, Гришка… ну, короче, это, давайте! Тонька, ты тоже там… Миха, отойдем на два слова.
Воровато озираясь, Серый сунул Мыше бумажный сверток, перевязанный бечевкой:
– На, это тебе. Подарок, короче.
– Спасибо… – растерялся Мыша. – А что это?
– В поезде посмотришь. Сядете пить чай, ну и откроешь тогда.
Мыша повертел подарок в руках: там было что-то твердое.
– Пряники, да? – обрадовался Мыша. – Мятные или шоколадные?
– Ага, пряники. Ну все, иди давай. Вам пора уж, а то девчонки реветь начнут. Мне больно надо им потом сопли вытирать!

Они должны были ехать в соседних вагонах, но Филипп Николаевич договорился с соседями поменяться местами, и в результате Коля с Мышей и Гриша с Тоней оказались все вместе в одном купе. Сам Филипп Николаевич остался в своем вагоне, но скоро пришел к ним пить чай.
Они жевали печенье и бутерброды, смеялись, вспоминали, как Гришу завалила рухнувшая снежная крепость и как его потом откапывали до самого обеда, как Тоня победила на музыкальном конкурсе, а Коля и Катя заняли второе место на танцевальном. О том, что произошло в новогоднюю ночь, по молчаливому общему согласию никто не заговаривал.
Когда сели пить чай по второму кругу, Коля вспомнил, что Алевтина Петровна испекла им в дорогу пирог с капустой, а Мыша хлопнул себя по лбу:
– У меня же пряники есть! Серый принес, представляете? Откуда только взял, непонятно, к нему в родительский день никто не приходил. Может, он за ними в город ездил – ну, помните, когда мы его потеряли?
Не переставая болтать, Мыша развязал бечевку, развернул грубую серую бумагу и замолчал. Коля через его плечо взглянул на подарок и присвистнул:
– Вот так пряник!
В обертке лежал целлулоидный пупс в ситцевом комбинезоне и вязаных носочках. Руки-ноги у него были на месте, бледно-голубые глаза строго смотрели на Мышу: кто такой? не обидит ли?
– Ну точно, – сказал Гриша, – он за ним, видать, мотался домой. Это ж не в магазине куплено, он потертый уже и на носу ссадина. Это он тебе вместо Боскана.
Мыша осторожно потрогал кукольный нос и оглянулся на брата:
– Коля, ты дашь ему имя? Это ведь не Боскан, это уже другой кто-то.
– Конечно, – согласился Коля, – имя придумаем. И это будет уже совсем другая история.

Вечером легли поздно. Коля дождался, пока все заснут, тихонько выбрался из-под одеяла, накинул пальто и пошел в соседний вагон. Ему надо было поговорить с Филиппом Николаевичем. Только там, наверное, тоже все уже улеглись, как бы не разбудить…
К счастью, ему не пришлось никого тревожить: Филипп Николаевич курил в тамбуре между вагонами.
– Никто ничего не говорит, – сказал Коля, – ну и я молчал. А хотел сказать спасибо за те конфеты, ну и вообще… за все.
– На здоровье, – кивнул Филипп Николаевич. – Я тоже хотел с тобой поговорить. Ты присмотри за Тоней и Гришей, ладно?
– Как это? – не понял Коля. – Ведь это вы за ними присматриваете?
– А я утром сойду на станции, в шесть двадцать. Мне дальше ехать нельзя. Тут моя земля, я редко выхожу за ее пределы.
Коля помолчал.
– А вы, получается, заранее знали, что с нами все это произойдет? Конфетами меня угостили, потом в сугробе поджидали.
– Да, знал. Я с вами пройти туда не мог, для меня этот путь закрыт, так что вот… сделал все, что было в моих силах.
– И еще потом мне подсказали, чтобы я на этих… ну, тех, которые… чтобы я на них не смотрел, да?
– Да.
– А конфеты были волшебные? – спросил Коля и тут же смутился, потому что Филипп Николаевич был не волшебный, а самый обычный и настоящий, и даже в глазах у него теперь ничего не светилось.
– Нет, конфеты не волшебные, я их просто на станции купил. Понимаешь, когда кто-то вот так становится прозрачным, он немного забывает себя и свою прежнюю жизнь. Надо дать ему человечьей еды, он тогда все вспомнит и сможет вернуться.
– А если бы… если бы вы ошиблись? Если бы все произошло совсем не так и кончилось для нас плохо? А у нас только и было – какие-то леденцы.
– Я не мог ошибиться, – сказал Филипп Николаевич тихо, и глаза у него стали совсем грустные. – Я никогда не ошибаюсь и все знаю, потому что уж такой я есть. Ошибаться – это только люди могут.
Коля нахмурился, подумал немного и сказал:
– А вы вот тоже ошибаетесь! Вы хотите на станции сойти в шесть двадцать и не знаете, что поезд опаздывает и остановка будет в шесть пятьдесят! Я слышал, проводница сказала.
– Серьезно? – удивился Филипп Николаевич и как будто немного повеселел.
– Но если вы и правда все знаете, посоветуйте, как мне быть.
– Я попробую. Выкладывай!
– Что сделать, чтобы мама с папой не разводились?
– Ничего не надо делать. Пусть сами решают, как будет лучше. Здесь ты за них не в ответе.
Коля кивнул, потом почесал переносицу, вздохнул поглубже и все-таки спросил:
– Мы с Мышей будем жить вместе? А то, может, они нас поделят. Еще поссорятся небось, каждый захочет, чтобы Мыша оставался с ним.
– Ну вот еще! Конечно вы будете вместе. И ты им нужен не меньше, чем Мыша. Ни тебя, ни его родители не оставят.
Тут Коля вспомнил еще кое-что:
– А Серый? Его правда отправят в детдом?
На этот раз Филипп Николаевич долго молчал. Громко стучали колеса, по ногам тянуло сквозняком. Коля поправил на плечах сползающее пальто, и Филипп Николаевич словно очнулся:
– А ты напиши ему письмо и сам спроси, как он там.
– Да ну, чего я ему напишу…
– Что хочешь! Хоть таблицу умножения. Он поймет.
– У меня адреса нету, – спохватился Коля.
– Записывай!
Коля похлопал себя по карманам в поисках чего-нибудь, чем и на чем можно написать. Филипп Николаевич потушил окурок о консервную банку, сам достал огрызок карандаша и нацарапал адрес на картонке от сигарет.
– А теперь топай спать! Холодно тут, еще простуду схватишь.

Рано утром Филипп Иванович вышел на маленькой занесенной снегом станции с крохотным деревянным домиком вместо вокзала, и дальше они поехали одни.
Коля, не откладывая, сел сочинять письмо Серому и писал его всю дорогу, то и дело спрашивая совета у остальных.
– В Ленинграде сразу отправлю, – сказал он, пряча в сумку пухлую стопку исписанной бумаги.
– Странно, да? – сказал Мыша, когда поезд медленно подползал к знакомому вокзалу. – Всего две недели прошло, а как будто целая жизнь.
Коля кивал, но слушал невнимательно. Он размышлял о том, как представить маме с папой Тоню и Гришу и где они теперь все вместе будут жить.
За окном уже тянулся перрон, Мыша прижался носом к стеклу, отыскивая родителей среди встречающих.
– Ленинград, – прошептала Тоня, – я так давно его не видела.
Она тоже припала к окну, а потом вдруг вскочила и закричала во весь голос:
– Мама!! Папа!!!
– Тонь, ты чего? – испуганно спросил Гриша. – Тебе показалось что-то?
– Нет, не показалось!
Тоня выбежала в коридор: проводница уже открывала дверь вагона. Остальные подхватили вещи и бросились вслед за ней. Тоня выскочила на улицу первой и замахала руками:
– Мама, папа, я здесь!
И тут все увидели, что к Тоне бегут мужчина в длинном сером пальто и женщина в полушубке, худая и маленькая, как сама Тоня.
– Антошка! Ну как отдохнула? Не простыла там?
– Нет, все хорошо! Я так скучала!
Тоня вдруг перестала улыбаться, немного отстранилась и спросила робко:
– А как вы… вы разве… ну, не болели тут без меня?
Тонины родители удивленно переглянулись.
– Как ты узнала? – спросил папа. – Ну да, приболели немного, пока тебя не было, но уже выздоровели. Поедем скорее домой, мама сварила борщ, а я торт купил!
– А вот это вот Гриша, – сказала Тоня, взяв приятеля за руку. – Можно ему пока с нами? Я потом расскажу.
– Ой, ну надо же! – мама всплеснула руками. – А я вчера у Татьяны Никаноровны костюм спортивный купила на мальчика. И кому, думаю, теперь этот костюм, у нас же дочка? Но все равно взяла, уж очень хороший. А Грише как раз впору будет, он в плечах широкий! Давайте, ребята, холодно тут стоять, а папа еще не совсем здоров!
Тоня с Гришей обернулись к друзьям, но Коля только рукой помахал:
– Идите, идите! Я адрес записал и телефон, позвоню вам вечером!
И они с Мышей остались на перроне вдвоем. Толпа вокруг быстро поредела, а мамы с папой до сих пор не было видно.
Мыша вздохнул:
– Опаздывают, наверно. Ой, вон они! Смотри, смотри, вон они бегут! И этот с ними… очкастый хмырь!
– Он не хмырь, – возразил Коля, – он Константин Петрович.
– Ты чего? – удивился Мыша.
– И вообще… пусть себе как хотят! – великодушно сказал Коля.
Он поправил шарф, поднял чемодан и добавил рассудительно:
– Пусть сами решают, как будет лучше. Здесь мы за них не в ответе!
Но Мыша не слушал: он уже бежал навстречу маме.


ЭПИЛОГ

Серого не отдали в детдом. Он получил Колино письмо и весной приехал на каникулы в Ленинград. Там ходил с друзьями в Эрмитаж и кондитерскую «Север», а летом Коля с Мышей отправились к нему в гости и впервые в жизни были на настоящей рыбалке.
Паша и Диана поженились, но до этого еще несколько раз приезжали в «Светлячок» вожатыми. Валя узнала про их свадьбу от бабушки, когда в очередной раз гостила у нее, а уже от Вали эту новость услышали Коля с Мышей. И Мыша сказал: «А я так и знал!»
Гриша остался жить у Тониных родителей, которые заботились о нем, как о собственном сыне.
И все было хорошо, если не считать того, что Мыше время от времени приходилось надевать теплые колготки.
На этом я, дорогой читатель, прощаюсь с тобой, потому что меня ждут важные дела. Мой добрый друг Мигель де Унамуно прислал письмо, и я плыву к нему в гости на своем корабле «Ля Аллегра Фамилия».
Горизонт чист и ясен, и мои верные матросы поют свою любимую песню:

Капитан Хуан Боскан,
Йо-хо-хо!
Наливай полней стакан,
Йо-хо-хо!
Прогоняет ураган,
Непогоду и туман
Наш бесстрашный капитан,
Йо-хо-хо!

запись создана: 23.12.2014 в 13:13

@темы: Невероятные приключения

Comments

[Полторакота]

Урааааа! Замечательный конец замечательной повести!

[d rutil]

Полторакота, Я вас умоляю! шоб мы бросили Боскана на произвол судьбы? Мы?

[Tella]

Спасибо! Спасибище! Очень понравилось. Море положительных эмоций.

[Полторакота]

d rutil, ну я как бы и не сомневалась, что всё у всех будет хорошо

[Aeda]

все читалось на одном дыхании!! спасибо за такую замечательную и волшебную историю!!!!

[kayla_nix]

Ура! Такая волшебная сказка получилась! Спасибо!

[d rutil]

Полторакота,не ты? но кто-то я точно помню сомневался...

[Полторакота]

d rutil, конечно не я! Я столько перечитала в детстве хороших правильных книжек

[Кошка Мартовская]

Оооо... закончилось Вот я сейчас с авралищем на этой неделе разберусь и сяду читать)))))) Ура!

[tryxter]

d rutil,
Очень понравилось! Жалко, что закончилось!(

[Kayale]

[Dinka53]

d rutil, спасибо! Давно не получала такого удовольствия от чтения книг))

[ангел небытия]

как же хорошо когда все хорошо заканчивается,а может и не заканчивается,спасибо большое прочитала на одном дыхании,утащила в уголок потом еще прочитаю все разом

[MirrinMinttu]

Ой как хорошо! Спасибо!

[merrydoll]

Как хорошо, что конец оказался счастливый и немного волшебный. Огромное спасибо за доставленное удовольствие! Надеюсь, что уважаемые соавторы ещё что-нибудь напишут и порадуют нас снова.

[Змей-медянка]

Так чудесно и сказочно все закончилось)

[talinata]

Еще не читала, но прочитаю обязательно, в предвкушении)))

[Jill_Toony]

Ой надо же!))) Будто посмотрела хорошую советскую сказку))) Оч понравилось и прибавило прям новогоднего настроения!))) Пойду ка поставлю ёлку...))))))

[Amelia maD hatter]

Отличная сказка, и финал замечательный)) Авторы, большущее спасибо вам Пишите еще, у вас прекрасно получается, буду ждать новых историй)

[ceza]

У Боскана все хорошо - прям, вот, отлегло))))
Значит "свояк", все же, не просто так... Мыша был прав =)))

[d rutil]

ceza, Не поняла? *_* причем тут свояк? А как вообще как вы думаете, что прозошло с босканом?

[ceza]

d rutil, в первых главах Мыша очень был расстроен, что свояк это человек. А так выходит, что, может, и не человек))))
С Босканом все сложнее, как и с Тониными родителями. Но левая пятка иррационально настаивает, что у капитана все хорошо

[salutic]

d rutil, здорово)) очень понравилось, спасибо!-))

[peregrina_tyss]

Ура, как хорошо, что всё хорошо закончилось!!! Йо-хо-хо!!!
Вы с соавтором нам всем такой отличный сделали подарок к Новому году, просто слов нет!!! Спасибище огромное!

Я вот только одну вещь до конца не поняла - как так получилось с Тониными родителями?

[d rutil]

peregrina_tyss, ну, волшебство оно такое, если все до конца объяснять, оно исчезает, мы некоторые вещи решили оставить без ответа, пусть будет так, как подумает уважаемый читатель!